тейчман дж. эванс к. философия. руководство для начинающих

Дженни Тейчман, Кэтрин Эванс - Философия (кембриджский учебник)

/ Философия / Дженни Тейчман, Кэтрин Эванс - Философия (кембриджский учебник)

Не давать ложных обещаний.

Быть благородным и благожелательным.

Не растрачивать впустую свои таланты.

Быть готовым наказать убийц и других заслуживающих наказания.

Быть добрым по отношению к животным.

Не совершать самоубийства.

По мнению Канта, разумному существу должно быть ясно, что моральные правила не имеют исключений. Это означает следующее. Во-первых, все без исключения, а не только возлюбившие добродетель должны быть правдивыми, честными и т.д. Такова обязанность каждого человека, даже если он этого не сознает. Во-вторых, человек должен быть неизменно правдивым и честным. Обстоятельства не играют никакой роли. Даже если ложь сулит вам огромную выгоду, вы не должны лгать.

Как определить, которая из двух этих позиций представляет наибольшую ценность с точки зрения реальной жизни? Пожалуй, для начала следует посмотреть, как работают эти теории в затруднительных ситуациях, ставящих человека перед выбором. Порой утилитаристские и деонтологические теории рекомендуют один и тот же поступок (хотя и по разным основаниям), но бывает также, что они дают противоположные советы. Рассмотрим эти различия и постараемся понять, что они означают для существа самих теорий.

Пример 1. Обещание умирающему

Допустим, дядюшка Келлер умирает на необитаемом острове и не имеет возможности документально засвидетельствовать свою последнюю волю. На его счастье, там же живет его племянница Гризельда, и потому он просит ее по возвращении в цивилизованный мир распорядиться его состоянием. Гризельда обещает исполнить его последнюю волю и отдать все его состояние, оцениваемое в 500 000 фунтов стерлингов, в провинциальную художественную галерею.

Однако, вернувшись на родину, Гризельда понимает, что является единственной родственницей дядюшки Келлера и потому должна унаследовать его состояние. Должна ли она сдержать обещание, данное умирающему? Или потратить деньги на что-либо еще? Дабы избежать возможного обвинения в эгоизме и пристрастии, допустим, что Гризельда не хочет тратить деньги на себя, но предпочла бы отдать их бедствующей детской больнице, а не галерее, способной отстоять свое место под солнцем.

Итак, должна ли Гризельда сдержать свое обещание?

Сторонник деонтологичесвкой этики скажет: «Да. Нарушение обещаний – негодный, а выполнение обещании – должный принцип поведения. Если Гризельде не нравится идея отдать деньги художественной галерее, то она не должна била давать соответствующее обещание. А если обещание дано, то его необходимо выполнить.

Далее, нарушить обещание, данное умирающему, еще хуже, чем нарушить обещание живому. Ведь положение умирающего человека чрезвычайно уязвимо, он вынужден доверять вам и не может проконтролировать ваши действия. Обманув умирающего – значит совершить низменный, ужасный поступок».

Утилитарист же скажет: «Все зависит от того, сколько счастья принесет художественная галерея по сравнению с больницей. Если галерея даст больше счастья. чем больница, то Гризельда должна сдержать обещание. Если больница принесет больше счастья, чем галерея, то Гризельда должна нарушить обещание».

Относительно того, что она не долям была давать обещание, утилитарист придерживается совсем другого мнения. Возможно, давая обещание, Гризельда доставила дядюшке Келлеру несколько последних счастливых минут; если бы она отказалась дать обещание, он пережил бы несколько последних несчастливых минут. Поскольку, согласно утилитаристской теории, счастье является единственной абсолютной ценностью на свете, Гризельда поступила правильно, дав обещание, даже если бы потому она решила его нарушить, даже если бы она намеревалась нарушив его с самого начала.

Что же касается мысли, что особо низменно нарушать обещание, данное умирающему, то она неверна. Умирающий никогда не узнает, что вы нарушили свое обещание. Поэтому это знание не сделает его несчастным.

Пример 2. Деятельность матери Терезы

Деятельность матери Терезы и её помощников в Калькутте сводится главным образом к присмотру за бедными и одинокими умирающими людьми.

Утилитаристу может показаться, что это пустая трата времени. С точки зрения утилитариста жизнь бедного и одинокого умирающего едва ли можно считать полезной. В лучшем случае интересы таких людей будут находиться в самом низу шкалы полезности.

Конечно, оказание им помощи приносит некоторое счастье. Возможно, ухаживающие за ними люди испытывают счастье; возможно, сами умирающие чувствуют себя чуть более счастливыми (по крайней мере, краткое время), чем в случае если бы они остались без ухода.

Утилитаристская оценка помощи бедным и умирающим людям определяется кратковременностью счастья, приносимого такой деятельностью. Потому, с точки зрения утилитаристов, было бы лучше, если мать Тереза направила свои усилия на заботу о живущих. Возможно, ей следовало бы работать в обычной больнице. Ведь усилия, направленные на помощь живущим, принесли бы не только кратковременные, но и относительно долговременные плоды.

Исходя из рассмотренной ситуации, многие люди, и даже сами утилитаристы, в глубине души могли бы почувствовать симпатию к деонтологическим теориям. Ведь они понимают, разумеется, что мать Тереза и ее помощники – очень хорошие люди. Конечно, их труд очень благороден. Кто мы такие, чтобы считать, что их усилия могли бы принести больше пользы? Разве мать Тереза и ее соратники не делают наш мир более совершенным?

Ну, а если их труд благороден и ценен, то в чем заключается его ценность? Ведь она не может сводиться к полезности. Польза, приносимая их деятельностью, по сравнению с другими видами медицинской помощи весьма мала.

Пожалуй, ценность их труда – в их мотивах, или в моральных или религиозных принципах. Возможно, все дело в самопожертвовании. Возможно, благородство их труда определяется именно уважением к человеку, даже бедному и опустившемуся, верой в достоинство, даже святость человеческих существ. Мы сами являемся человеческими существами, и как таковым нам приятно верить в человеческое достоинство. Кто назовет эту веру неразумной? Утилитаристы утверждают, что единственной абсолютной ценностью на свете является счастье. Но кто скажет, что есть только одна абсолютная ценность? Кто скажет, что человеческое достоинство не есть абсолютная ценность?

Пример 3. Осведомитель

Допустим, полиция в течение ряда лет охотилась за известной бандой наркодельцов, но не сумела раздобыть свидетельства их виновности. И вот одна участница банды приходит в полицию и предлагает информацию, которая необходима для поимки всех бандитов. Мотивом осведомительницы является не раскаяние в содеянном, а скорее озлобленность против прежних товарищей, с которыми она поссорилась. В обмен на помощь она требует неподсудности. Как должна поступить полиция?

Утилитаристы ответят, что необходимо предоставить ей неприкосновенность. Иногда так и делают в реальных жизненных ситуациях. При этом исходят из того, что совокупная полезность такого решения для всего сообщества перевешивает все остальные соображения.

Деонтологи же, особенно кантианцы, скажут, что осведомительницу необходимо наказать за прошлые преступления. Справедливость требует, чтобы преступления карались по всей строгости закона, тем более если преступник не раскаялся. Лозунгом деонтологов будет: «Да восторжествует справедливость, даже если рухнет мир».

Однако приверженность кантовским принципам в данном случае может означать, что наркодельцы не будут пойманы и последствия их пребывания на свободе могут быть весьма серьезными. Разве в таких случаях не лучше освободить от ответственности одного виновного человека?

Пример 4. Права невиновного

Предположим, террористы захватили самолет с пассажирами на борту и требуют выкуп. Обещают отпустить всех пассажиров, если им выдадут и позволят убить одного конкретного гражданина. Возможно, он принадлежит к враждебной группировке или считается (справедливо или несправедливо) причастным к антитеррористической деятельности. Как бы то ни было, они хотят убить этого человека и в случае отказа в содействии со стороны местных властей угрожают взорвать самолет.

Местные власти знают, что этот человек не виновен ни в одном преступлении и, кроме того, не имеет никакого отношения к антитеррористической деятельности. Но у них нет времени доказывать это террористам. И они не сомневаются, что террористы выполнят свою угрозу, если не заполучат этого невиновного человека. Должны ли власти пожертвовать жизнью невиновного ради спасения пассажиров?

Если бы местные власти были утилитаристами, то посчитали бы уступку террористам возможной. Их решение определялось бы тем, что они посчитали бы более важным – полезность спасения пассажиров или бесполезность потакания террористам.

Для деонтолога же выдача невиновного человека на верную смерть была бы морально невозможна. Они указали бы на необходимость соблюдения прав человека, в данном случае права невиновного на не нанесение вреда, и отказались бы нарушить это право. Террористы же, нарушающие права столь же невиновных пассажиров, совершают преступление, за которое местные власти не несут никакой ответственности. Короче говоря, деонтологи полагают, что нарушение прав невиновного – моральное преступление.

Возражение против деонтологических теорий

Часто говорят, что полный отказ учитывать последствия действий может привести к ужасным результатам. Но это возражение предполагает, что результаты, т.е. последствия, имеют большое значение. Деонтологи же, несомненно, ответили бы, что результаты не имеют никакого значения.

Наиболее веское возражение против деонтологических теорий таково. Легко сказать, что человек не должен лгать и причинять вред невиновным. Но что, если эти два моральных правила (или вообще два любых моральных правила) противоречат друг другу? Что, если вы укрываете у себя на чердаке евреев, а к вам приходят нацисты и спрашивают, где они прячутся? Должны ли вы сказать правду и спокойно смотреть, как невиновных людей уведут в лагерь смерти? Или же вы должны солгать и тем самым спасти несколько невинных жизней? В любом случае вы нарушите одно правило ради соблюдения другого. Иными словами, не всегда можно следовать всем правилам сразу.

Может показаться, будто в этом отношении деонтологические теории серьезно уступают утилитаризму. Утилитаристы считают, что в принципе всегда можно заранее знать, какая будущая ситуация сулит наибольшее счастье для всех, и всегда можно знать, какие действия сделают эту ситуацию реальной. Вероятно, они ошибаются, поскольку, как учит нас теория хаоса, предсказать будущее невозможно.

Вернемся «к противоречиям между моральными правилами. Обычно люди склонны ранжировать моральные правила в соответствии с их относительной значимостью. Большинство граждан западных обществ считают, что если возникает ситуация выбора, то спасение невиновного человека от смерти следует предпочесть моральному перфекционизму.

Допустим, мы согласны, что моральные правила необходимо классифицировать в соответствии с их значимостью. Тогда на каком основании одно правило можно считать более важным, чем другое? Можно ли считать таким основанием то, что следование одному правилу приводит к большему счастью, чем следование другому? Если ранжирование правил основывается на принципе полезности и наибольшего счастья, то теория утилитаризма в конечном счете истинна.

Некоторые возражения против утилитаризма

И все же позиция утилитаристов не лишена многочисленных изъянов. Классическое возражение против утилитаризма состоит в том, что он превращает человека в свинью.

Допустим, счастье и удовольствие суть единственные безусловные ценности. В таком случае очевидно, что мы все должны стараться произвести, а также получить как можно большую сумму этих безусловных ценностей. Но некоторые виды счастья и удовольствия достигаются с большим трудом, чем другие. Например, счастье стать великим шахматистом или звездой балета дано лишь немногим. Самые надежные и обычные виды удовольствия и счастья суть простейшие и наиболее животные: еда и питье, секс, тепло и уют, безделье, борьба, азартные игры, простые и всем понятные игры и т.д. Даже если мы думаем, что все эти вещи по-своему хороши, вряд ли можно сказать, что какие-то из них особо благодатны или достойны. Согласно распространенному мнению, утилитаризм учит нас, что лучше быть счастливой свиньей, чем несчастным философом. Но у некоторых людей эта мысль вызывает глубокий внутренний протест.

Роберт Нозик выдвигает другой аргумент против утилитаризма. По его мнению, утилитаризм предполагает, что мы должны предпочесть иллюзию реальности. Но на самом деле, говорит он, человеческие существа предпочитают приятной иллюзии реальность, пусть и далекую от идеала.

Допустим, некто изобрел машину, которая имитирует реальную жизнь. Эта машина определенным образом стимулирует ваш мозг, и у вас возникает иллюзия, будто вы переживаете разного рода счастливые и приятные события. Однако вы просто воображаете это.

Нозик полагает, что мы инстинктивно восстаем против идеи иллюзорных наслаждений и отказались бы воспользоваться такой машиной. Мы предпочли бы смесь реальных удовольствий и страданий, а не существование, основанное исключительно на иллюзии, какой бы приятной она ни была. Мы также предпочли бы искать счастье самостоятельно, на свой страх и риск, а не принять его от механизма, который лишает нас выбора.

Еще один недостаток утилитаризма состоит в том, что он учит нас сосредоточивать наши моральные усилия на людях, которые умеют извлекать счастье, и игнорировать тех, кому трудно помочь.

Рассмотрим простой пример. Допустим, Морган умеет доставить людям счастье своими шутками. Он рассказывает смешную историю семействам Блобов и Гробов. Блобы и Гробы весело смеются, однако Блобы говорят, что шутка сделала их чуть более счастливыми, тогда как Гробы говорят, что она сделала их счастливее во сто крат. Ведь Гробы способны извлечь пользу и счастье практически из ничего. Кажется, что, будучи утилитаристом, Морган должен сосредоточить все свои усилия на Гробах.

Подобный выбор может возникнуть в реальной жизни. Конечно, в реальной жизни таких мастеров извлекать пользу не встретишь. И все же легче осчастливить людей, которые умеют радоваться жизни, нежели людей, чья жизнь полна невзгод.

Обратимся к решениям, которые приходится принимать тем, кто распоряжается средствами налогоплательщиков (например, департаментам жилья). Департамент жилья вполне может столкнуться с необходимостью выбора между тратой денег на строительство немногих домов высокого качества (которые доставят большое счастье их немногочисленным обитателям) или на строительство домов менее качественных (которые доставят небольшое счастье большему числу людей). Если в первом случае будущие обитатели этих домов – такие же мастера извлекать счастье, как Гробы, или даже просто более жизнерадостны по своему характеру, чем средние граждане, тогда, видимо, руководствуясь принципами утилитаризма, департамент жилья должен истратить деньги именно на них. Но справедливость требует прямо противоположного, особенно если уровень жизни средних людей много хуже, чем считается приемлемым в данном обществе.

Дж.Э. Мур предлагает свое решение этой проблемы. Он говорит, что важнее предотвращать страдания, чем создавать позитивное счастье. Строго говоря, эта точка зрения лишена разумного основания и единственное основание убеждения в ее правильности – интуиция здравого смысла.

В конечном счете ни деонтологические теории, ни теории, учитывающие последствия, не вполне отвечают интуиции здравого смысла. Возможно, это объясняется монистическим характером упомянутых теорий. Может быть, требуется плюралистическая теория. В конце концов, почему надо считать правильной некую простую идею, например идею счастья как единственной абсолютной ценности? Разве у нас есть основания полагать, что простые идеи всегда лучше сложных? Действительно ли монизм ближе к истине, чем плюрализм? В реальной жизни люди действительно следуют определенным принципам поведения, но они принимают в расчет и последствия. Наверное, это наилучший или же единственно возможный способ поведения. Можно предположить также, что плюрализм способен помочь в решении трудных проблем, таких, например, как проблема выполнения обещаний, данных умирающему.

Однако в конечном счете мы, наверное, всегда будем сталкиваться с трудным выбором, как бы сильно ни было наше желание поступать правильно. Правда, обычно достаточно очевидно, что надлежит делать. Если же человек поступает вопреки должному, то причины тому тоже весьма очевидны: эгоизм, слабость и т.д. Но, возможно, некоторые вопросы не имеют правильных ответов. Возможно, некоторые трудные решения трудны именно потому, что аргументы «за» и «против» равносильны. Такова жизнь. К счастью, она такова не всегда.

Некоторые старейшие философские проблемы связаны с вопросами жизни и смерти. В метафизике возможность бессмертия – души или (после воскресения) тела – и гипотеза земного перевоплощения оставались темами философских рассуждений на протяжении по меньшей мере двух тысячелетий. В философии морали обсуждаются вопросы о правомерности или неправомерности убийства, самоубийства, эйтаназии, абортов и смерти людей в ситуациях, когда их еще можно спасти.

В данной главе мы обсудим лишь две из названных тем – именно убийство исамоубийство. Мы рассмотрим разные точки зрения и аргументы – традиционные, философские, доводы из области истории и права.

Что такое убийство?

Убийство есть убиение, но не всякое убиение, а преднамеренное убиение человека человеком. Таким образом, уничтожение животных, отличных от людей, – будь то другими животными или человеческими существами – в строгом смысле слова не является убийством. Далее, совершающий убийство или знает, что его непосредственное действие приведет к смерти другого человека, или не знает об этом, что само по себе заслуживает наказания. Если человек стреляет в другого человека, искусно замаскированного под дерево, и при этом не узнает его, то он не совершает убийства. Человека же, который по неосторожности открывает огонь близ скопления людей, нимало не заботясь об их жизни, при прочих равных условиях вполне можно считать убийцей. Здесь полезно вспомнить, что убийство есть правовое понятие и что в разных странах состав убийства определяется законом до некоторой степени по-разному.

Очень маленькие дети не могут совершить убийства, поскольку не знают о смерти и о причинно-следственной связи. Однако дети постарше, знающие о смерти и убиении, способны совершить убийство. Слова психически здорового взрослого человека, который утверждает, что не знает об опасности оружия и о недопустимости убийства, не следует принимать на веру.

Это краткое разъяснение оставляет много вопросов. Можно ли говорить о разных типах убийства? Есть ли война вид убийства? Может ли быть убийством самозащита? Является ли убийство дурным по определению?

Представляется, что существует несколько видов убийства. В американском законодательстве различаются убийства первой, второй и третьей степени. Эта классификация отражает различия, обусловленные отчасти степенью преднамеренности убийства. В Великобритании судебно наказуемое убийство включает в себя предумышленное и непредумышленное убийство. Предумышленное убийство предполагает либо намерение, либо непростительную неосторожность. Непреднамеренное убийство является результатом неосмотрительности. Убийство любого типа может иметь смягчающие обстоятельства. Некоторые случаи британского непредумышленного убийства с точки зрения американского законодательства были бы расценены как убийства второй или третьей степени.

Можно также говорить об убийствах особо тяжких и средних. К первым относятся тщательно продуманные убийства человеческих существ, совершенные в мирное время и не в целях самозащиты людьми в здравом уме, не испытывающими внешнего давления. Средними считаются некоторые убийства, совершенные по неосмотрительности, некоторые убийства по суду (совершенные в результате судебной ошибки) и, по крайней мере некоторые, убийства, совершенные в условиях войны. В отдельные категории выделяют непредумышленные убийства и не подлежащие наказанию убиения человеческих существ и животных. Убийства первой степени (по законодательству США) относятся к тяжким убийствам, второй и третьей – к средним. В Англии некоторые убийства не имеют однозначной классификации и оказываются как бы на границе между непреднамеренным убийством и убийством средней тяжести.

Иудео-христианская традиция учит, что преднамеренное убиение невиновных людей – всегда убийство. Отсюда, конечно, не следует, что только убиение невиновных людей есть убийство. Следовательно, оказывается, что различие между невиновными и виновными неизменно позволяет нам отличить убийства от других убиений. Можно, например, убить человека, который является вором-взломщиком, не в то время, когда он занят своим ремеслом, и не за его преступное прошлое, но просто по каким-то личным мотивам. При прочих равных условиях такой поступок следует расценивать как убийство – по крайней мере согласно западным правовым системам, – даже если жертва отнюдь не является невиновным человеком. Традиционное понимание убийства можно выразить следующим образом: «Убийство есть предумышленное уничтожение людей, невиновных в преступлении или другом деянии, которое приводится в качестве причины (если какая-либо причина вообще приводится) для их убиения». Согласно этому определению, профессиональный преступник, повешенный по сфабрикованным полицией ложным обвинениям, должен рассматриваться как жертва убийства. Жертвами убийства следует считать также нестроевых солдат и граждан нейтральных государств, подвергаемых обстрелу на современной войне. Впрочем, юристы могут не согласиться с двумя последними выводами.

Убийство и война

С понятием невиновности связаны и другие проблемы. Доказывали, что в случае несправедливой войны добровольцы и мобилизованные солдаты равно виновны; если война несправедлива, то все они убийцы. Эта доктрина позволяет нам утверждать, что отговорки (например, тех, кто замешан в геноциде) вроде «Я только выполнял приказы сверху» не являются оправданием. Однако, с другой стороны, может показаться, что в некоторых случаях теория общей вины придает чрезмерное значение важному различию между добровольными и принудительными действиями.

Охарактеризованная теория невиновности и вины призвана, в частности, обосновать изъятие большинства видов военных действий из категории убийства. Согласно средневековой теории справедливой войны, которая кажется весьма основательной, оборонительная война допустима, если в ней не используются порочные средства. Оговорка о порочных средствах, приводимая Виторио, Гроцием и др. состоит в следующем: предумышленный военный обстрел нейтралов, нестроевых солдат не имеет оправдания и является либо убийством, либо чем-то столь же дурным, как убийство.

Эта теория констатирует также допустимость наступательной войны во имя правого дела, хотя с теми же оговорками, что и относительно оборонительной войны. Согласно ее позднейшим версиям, наступательное военное действие не является преступным, если вы защищаете справедливость или не понимаете, что боретесь против справедливости. Эта интерпретация значения невиновности выхолащивает традиционное учение о справедливой войне, поскольку, излишне оправдывая неведение и самообман нападающих, потворствует разного рода международному, межрасовому насилию. Вероятно, читатели согласятся, что сегодня мы остро нуждаемся в обновленной концепции справедливой и несправедливой войны. Пока такая концепция не выработана, трудно установить грань между войной и убийством.

Убийство и самозащита

Существует ли право на убийство в целях самозащиты? Если да, то как далеко оно простирается? Распространяется ли оно на защиту' частной собственности? Существует ли право или даже долг спасать ;

других людей от нападения убийцы и в случае необходимости убивать нападающих?

Многие философы, и особенно Томас Гоббс, признают право на защиту собственной жизни абсолютным. Гоббс пишет: «Человек не может отказаться от права сопротивляться тем, кто применяет к нему силу с целью лишить его жизни», а также: «Соглашение не защищаться от силы силой неизменно безрезультатно». Он говорит, что осужденного не следует наказывать за побег из тюрьмы или за нападение на палача. Буквально все правительства, с другой стороны, жестко ограничивают права граждан на действия в целях самозащиты, доказывая, что право на самозащиту уступило место механизмам полицейской охраны и правового возмещения ущерба. И все же даже судьи и политики допускают, что гражданин вправе защитить свою, жизнь (если потребуется, даже убить покушающегося), когда может доказать, что на защиту со стороны представителей власти рассчитывать не приходится. Однако в Великобритании и Европе (впрочем, в отличие от США) суды лишь в исключительных случаях признают, что столь крайняя ситуация действительно имела место.

Традиционная западная концепция самозащиты основывается на посылке, что каждое человеческое существо имеет естественное право на жизнь, однако это право подвергается определенным ограничениям, диктуемым потребностью сообщества накладывать наказание (вплоть до смертной казни) за серьезное преступление. Право на жизнь неотъемлемо от права на защиту собственной жизни при прямом нападении. Однако обороняющийся должен использовать адекватные средства защиты. Его мотивом должна быть защита, а не причинение вреда нападающему. Убийство нападающего недопустимо, если его можно избежать. Право убить, спасая другого человека от прямого нападения, сопровождается теми же оговорками и ограничениями.

Умерщвление нападающего, когда оно действительно является единственным способом сохранить собственную жизнь, в западных правовых системах не квалифицируется как убийство.

Газетные сообщения о преступлениях в США и Франции свидетельствует о том, что эти государства допускают убийство вора в целях защиты частной собственности.

Почему убивать дурно?

Является ли убийство дурным по определению'? Если нет, тогда требуется серьезное обоснование его неправомерности.

Рассмотрим следующее определение: «Кровнородственные дяди по отцу являются братьями отца». Эта истина зиждется на правилах языка, регулирующих употребление слов «дядя», «отец», «брат» и т.д. И поскольку эти правила чисто вербальные, глупо было бы спрашивать о конкретных основаниях, по которым все кровнородственные дяди по отцу являются братьями отца. Ответ тривиален. Таково значение этих слов. Сходным образом, если убийство дурно по определению, то бессмысленно спрашивать о том, почему же именно оно дурно.

Руководства, Инструкции, Бланки

Поиск

Новые файлы